Реабилитолог, клинический психолог Елена Коваль

Аналитический метод

Можно выделить основные принципы аналити­ческой терапии. Их необходимо дополнить определенными теоретическими рассуждениями. Но поскольку эта теорети­ческая дискуссия иллюстрируется материалом, полученным в процессе психотерапевтического лечения, мы надеемся, что принципы этого лечения выделены здесь достаточно четко.

Аналитическая психология - лишь одна среди многих школ современной психотерапии, каждая из которых ставит кон­цепцию бессознательного в центр своего поля зрения. По­этому метод аналитической психологии совпадает с мето­дами других школ современной психотерапии, как. напри­мер, те, что базируются на теории психоанализа. По многим вопросам их основные воззрения идентичны. Это значит, что на практике методы аналитической психологии иногда очень схожи с другими школами.

Одним из основных отличий между аналитической психологией и дру­гими школами является гибкий, недогматичный подход ана­литической психологии в каждом конкретном случае. Основ­ная предпосылка, от которой отталкивается аналитическая психология, предполагает, что каждый пациент имеет свою собственную особенную и "персональную" психологию, этот факт обусловливает необходимость варьирования подходов от случая к случаю. Как отмечал Юнг, "поиск истины начина­ется в каждом конкретном случае заново, потому что всякая живая истина индивидуальна и не должна производиться из какой-либо предварительно установленной формулы. Каж­дый индивидуум - это опыт вечно меняющейся жизни, про­ба новых решений или новой адаптации". (Jung, Contributions to Analytical Psychology,  p.349. CVV 17 p.93.)

Такая концепция вызывает существенные ограничения главного метода, ведь сутью всего метода как раз и являет­ся в определенной мере обеспечение универсальными пра­вилами. К сожалению, такая оценка традиционно относится к общим принципам, но с другой стороны, готовность и спо­собность психотерапевта подходить к каждому конкретному случаю без раз и навсегда установленных теорий является краеугольным камнем при определении степени профессио­нальной пригодности психотерапевта. Как и каждый ученый, проводящий серию экспериментов, должен забыть все изу­ченные прежде теории и сфокусировать свое внимание ис­ключительно на непредвзятом наблюдении за фактами и со­бытиями по мере их получения, так и психологи должны под­ходить к каждому новому пациенту - каждому новому "опыту жизни" - совершенно непредвзято. Теория есть не что иное, как попытка a posteriori привести в порядок определенные естественные события гак, что это позволит ученому решить вопрос с чего начать новое исследование. То есть, каждый пациент - это новый знак вопроса психотерапевта, а его те­оретическая дедукция - это нечто большее, нежели попытка постфактум, задним числом лучше посиять происшедшее.

Более того, в соответствии с конкретной психологической ситуацией, в которой находится данный человек, возникают различные психические потребности. Таким образом, когда мы имеем дело с человеком, достигшем адаптации к внешней реальности и ее потребностям, метод психотерапии может от­личаться от подхода к человеку, живущему во внутреннем ми­ре идей, но неприспособленному к внешнему миру. Различ­ные фазы жизни, различные типы личности, различные пот­ребности требуют различных подходов. Гибкость и приспо­собляемость к конкретной ситуации, является кардинально важным, поскольку любая догматическая концепция, которая пренебрегает этими различными психологическими сочетани­ями, может стать причиной самого серьезного ущерба для психологического развития пациента. Исходя из всего этого, возможной представляется только попытка указать генераль­ную линию лечения, как бы определить его ведущие принци­пы, которые аналитическая психология приняла по отношению к своим пациентам, не пытаясь уложить в рамки какой-то раз и навсегда принятой методики или системы правил.

Люди, хотя и осознают свои глубокие духовные проблемы и потребности, но не связывают эти крайне важные вопросы с психологией и не ожидают, от нее ответа. Из-за того, что психологию ошибочно идентифицировали с однобоким подходом редуктивных школ, она стала считаться просто психопатологией. Редуктивные направления со­временной психологии слишком замкнулись исключительно на патологических проявлениях психе, тем самым загоняя в тупик человека с его неврозом.

Тем более важным представляется расширение понятия "терапия" через уяснение того, что психотерапия - это не только "умственное излечение", а и гораздо более доступ­ный путь самопознания.

Естественно, это включает духовную сторону человека точно в такой же степени, как и биологическую; на самом де­ле, духовная сторона должна восприниматься как по-настоя­щему убедительное проявление (гак как это характеристи­чески человеческое проявление) психического процесса. Только когда люди осознают, что психология не пытается свести их духовные проблемы к чему-либо подобному сексу­альным, властолюбивым или каким-то еще побуждениям, а воспринимает их как неизбежное и созидательное устремле­ние отыскать ответ на вопрос о смысле своей жизни, психо­логия только тогда сможет выполнять свои прямые обязан­ности - заниматься всей человеческой жизнью.

Открытие архетипов показало, что чисто рационалисти­ческая и персоналистическая концепция человеческой психе совершенно неудовлетворительна и искусственна, поскольку они трансцендируют и личный жизненный опыт и ограничен­ность интеллекта. Например, Юнг показывает архетип Бо­жества в человеческой психе как a priori "условие иррацио­нального" надличностного опыта.

Архетип Божества в человеческой психе Юнг назвал тер­мином "Самость". Это имманентная цель становления лич­ности, и в то же время это сила, которая влечет человека к достижению его интегрированной индивидуальности. Цель эту можно достичь лишь вечно растущим сознанием, которое, благодаря постоянному применению и соответствующей осведомленности о психическом процессе, пытается найти обратный путь к своему собственному источнику. Современ­ному человеку достаточно непросто поверить в то, во что другие люди верили до него без расспросов и сомнений, ему нужны непосредственные знания, которые он может получить только через персональный опыт, накопленный в результате беспристрастного исследования.

Это возлагает совершенно новую ответственность на че­ловеческое сознание. Если открытие архетипов, как a priori детерминируемых составных частей всего жизненного опыта означает, что действительность существует в тесной связи с бессознательным, с другой стороны это также означает, что индивидуум, посредством его сознательной мысли должен воспринимать, познавать, выбирать и решать сам за себя.

"Быть сознательным' становится принципом и мерилом психологической зрелости и достижений. Это состояние "осоз­нанности" нуждается, однако, в ясном определении. Значение слова "сознающий", как сказано в "Кратком оксфордском сло­варе английского языка", подразумевает, что "он отдает себе полный отчет в том, что делает, либо намеревается сделать". Такая осведомленность возможна лишь при условии достаточ­ного знакомства с собственной психологией, которое предпол­агает более или менее ясное восприятие и оценку своих со­бственных мотивов и условий запуска выработанных рефлек­сов. Правда и то, что именно это знание получить сложнее все­го. Хотя кажется, что большую часть времени мы действуем как совершенно "сознательные" люди, мы, тем не менее, движи­мы в большей степени "бессознательными мотивациями", то есть импульсами, которые нами не осознаются, и хотя нам мо­жет показаться, что мы проявляем себя более-менее четко оп­ределенными личностями, мы, тем не менее, бессознательно идентифицированы, солидаризированы с данными обстоятель­ствами или другими людьми и, таким образом, не являемся полностью независимыми "индивидуумами".

Быть индивидуумом, обладать индивидуальностью, под­разумевает какое-то отличие от остальных: "психологичес­кий индивидуум характеризуется своими особенностями и, в определенном отношении, уникальной психологией". Хо­тя каждый обладает такой индивидуальностью in potentia, фактически необходима полная осведомленность о чьих-то специфических характеристиках, личной "уникальности", еще до того, как индивидуальность утвердиться. До тех пор, пока я сам не осознал свою собственную психологию, я вынужден "проецировать" ее на других людей или на предметы. Процесс проекции есть один из фундаменталь­ных психических механизмов. В психологии примитивных существ (и детей тоже), у которых например, существуют основы веры в духов, особенно достойны внимания такие психические явления, как страхи или желания, которые не испытываются и не познаются примитивным человеком как часть его собственной психе, но спроецированы на его ок­ружение и объектифицированы в виде демонов или злых духов. Таким образом, примитивное существо (и ребенок) отождествляет себя с окружающей средой, поскольку она содержит значительную часть их собственной психологии.

Что верно для примитивного человека, то верно, хотя и в меньшей степени, для человека цивилизованного, до тех пор, пока он "не осознает" своей собственной психе. С одной стороны, проекция является первым и неизбежным шагом на пути к сознанию, потому, что все во мне, чего я не осознаю, проецируется, и поэтому посредством проекции я впервые встречаюсь с внутренним психическим содержимым. С другой стороны, до тех пор, пока не сделан следующий шаг, до тех пор, пока проекция не возвращена из объекта в субъект, состояние проекции представляет опасность для психического равновесия и стабильности, поскольку представляет собой состояние, в котором психе человека расколота на много частей и в большей или меньшей степени привязана к окружающей ее среде. На­пример, до тех пор, пока я не осознаю существование своей "те­ни", то есть, "темной" и низшей стороны моей психологии, я об­речен проецировать ее на кого-то другого, и то же самое можно сказать о потенциальной "целостности" моей психе, в случае с • которой я могу наделить кого-нибудь другого сверхчеловечески­ми и почти магическими способностями. Любая проекция явля­ется своего рода колдовскими чарами, поскольку я привязан к тем частям своей психологии, которые я проецирую; в случае с проекцией "тени" я связан с другим человеком ненавистью, в случае с проекцией "спасителя" я связан с другим человеком слепым некритичным обожанием. Трагическим примером первого случая является маниакальное отношение нацистов к евре­ям, а примером второго - почти что божественная власть, ко­торую они делегировали своему "фюреру". Если вернуться на несколько столетий назад, то процессы над ведьмами являют собой еще один убедительный пример, как проекции "тени", так и проекции "анимы"; в этом случае мужчины проецировали свою мощную и примитивную, а потому внушавшую им страх, женс­кую сторону своей природы на ведьму, а женщины бессозна­тельно нашли "козла отпущения", ответившего за их собствен­ную "темную" сторону.

Другими словами, до тех пор, пока я "не осознан", пока я "проецирую", я идентифицирую себя с иными людьми или вещами, будь то через "любовь" или через "ненависть". Я живу в состоянии participation mystique (мистическое соучастие). Конечно, это состо­яние, в котором ни одна индивидуальность существовать не может. Такая индивидуальность может развиваться только при условии осознания своей собственной психологии и умения ассимилировать свое бессознательное содержание. Ассимиляция содержимого личного бессознательного всегда является первым шагом на пути к полной интеграции.

Это содержание в большой степени существует благода­ря "репрессиям", поскольку они представляют собой те желания, страхи или иные устремления моей психики, кото­рые несовместимы с моей Эго-личностью, либо из-за их сильной неразвитости, либо из-за их неприятного свойства, либо по какой-то другой причине. Интеграция личного бес­сознательного всегда является, следовательно, сложным процессом и требует значительной моральной смелости. Без этого, однако, интеграция позитивного и конструктивного со­держания коллективного бессознательного невозможна.

"Осознавать" - это первое и главное требование для пси­хологической интеграции. Оно подразумевает удаление (вы­теснение) личных проекций и превращение в "деидентифицированного". Стать сознающим, следовательно, не является интеллектуальным действием, а подразумевает эмоциональ­ное качество реализации, в которое вовлечена вся личность целиком. Может быть, кто-то и осознает свои проблемы на интеллектуальном уровне, он может даже предоставить более или менее полный психологический анамнез своего невроза, но он не излечится до тех пор, пока не произойдет эмоцио­нальная реализация всей его личности в целом. Подлинная осознанность означает постоянную ответственность по отно­шению к центру, который представляется и воспринимается как "истина", быть же "бессознательным, не сознавать" зна­чит попасть в ловушку идентификаций и скрытых мотивов.

Ввиду двусмысленности значения терминов "сознательное" и "бессознательное" необходимо сделать дополнение. Как уже говорилось, в интегрированной личности инициатива распола­гается в области бессознательного, тогда как осознанный разум должен выбирать и решать. Очевидно, что термин "бессозна­тельное" имеет здесь другое значение, чем в заявлении о том, что "быть бессознательным - значит попасть в ловушку иденти­фикаций". В первом предложении слово "бессознательное" имеет положительное, прогрессивное значение, во втором же случае - отрицательное, регрессивное. Лучше всего это состо­яние можно описать как "бессознательное состояние", которое следует отличать от "бессознательного" как базиса психической жизни, на который ссылается "бессознательное состояние". Бессознательная психе по Юнгу является матрицей для созна­тельной психе. Первая гораздо старше и более обширна пос­ледней. Сознательную психе, представителем которой и высту­пает "эго", можно сравнить с незавидным положением верхуш­ки пирамиды, у которой отняли ее основание. Будучи гораздо старше и более обширнее сознательной, бессознательная пси­хе содержит образы и потенциальные воплощения, полные ин­стинктивной мудрости; они являются теми предметами, которые необходимо научиться воспринимать и интегрировать созна­тельной психе. В этом смысле термин "бессознательное" (более точно - коллективное бессознательное, или не-эго) дополни­тельно означает еще постоянную матрицу и питающий источник для сознательной психе. С другой стороны, Юнг определяет со­знательное мышление как "функционирование или активность, которая поддерживает связь психического содержимого с эго». (Jung, Psychological Types, p.536.).

Отрывок из книги Адлера А.Г. «Лекции по аналитической психологии».